В следующем месяце Свято-Троицкий епархиальный женский монастырь города Мурома будет отмечать 25-летие возрождения разрушенной обители и возобновления в ней монашеской жизни. Благодаря неустанным трудам настоятельницы игумении Тавифы (Горлановой) и сестер, а также помощи прихожан и жертвователей все здесь преобразилось: в монастырь вернулись благодать, красота, гармония. О многих событиях, произошедших за четверть века ее настоятельства, мы говорили с игуменией Тавифой (Горлановой) накануне предстоящего юбилея. Но особое место в рассказе матушки заняли воспоминания о том, какие уроки и наставления она получила в Пюхтицах и в Риге – в Свято-Успенском Пюхтицком ставропигиальном женском монастыре и в Свято-Троице-Сергиевом епархиальном женском монастыре.
Путь от девочки Тамары к монахине Тавифе
Матушка, выбрать в советское время монашеский путь, наверное, было непросто?
Я родилась и выросла на Урале, в Перми. Моя мама пела на клиросе – у нее был необычайно красивый голос, природный альт. Ее даже в оперный театр приглашали! Я тоже пела в архиерейском хоре. А тут моя лучшая подруга, которая была мне как старшая сестра (поскольку имелась разница в возрасте), собралась в 1971 году в Пюхтицы в монастырь. А я, что называется, увязалась за ней. Когда же увидела сам монастырь, то сразу поняла, что это – мое. Душа прикипела к нему с первых минут, радость заполнила все мое существо. Известие, что дочь хочет остаться в монастыре, маму, конечно, испугало, потому что я еще школу не закончила. И через три месяца она «выдернула» меня домой. Матушка Варвара (Трофимова), необыкновенная игумения, которую помнит и молитвенно поминает великое множество верующих людей, сказала мне тогда: «Знаешь, деточка, ты получи образование, затем уж подумаешь, хочешь ли ты в монастырь». Я окончила школу, получила медицинское образование и стала работать операционной сестрой в Красном Кресте во Владимире, где через какое-то время услышала от руководства: «Выбирай – работа или Церковь». Моя попытка заявить о свободе совести в СССР была прервана угрозой: мол, не хочешь уйти по-хорошему – уйдешь по-плохому. И я решила поехать в Эстонию, устроиться там в медицинском учреждении.
Устроилась. Хотя при приеме на работу у меня сочувственно поинтересовались, захочу ли я после того, как была операционной сестрой, трудиться простой медсестрой в больнице, где койки занимают более двух десятков лежачих больных? Для меня же решающим стало то, что Пюхтицкий монастырь находился рядом, а все остальное отступило на второй план. С благодарностью вспоминаю доктора, у которого приходилось отпрашиваться на всенощную. Всякий раз он для проформы говорил: «Что, без тебя не споют?» Но отпускал, зная, что потом я обязательно отработаю.
Как я попала в Рижский монастырь – целая история. Его настоятельнице игумении Магдалине (Жегаловой) исполнилось 60 лет. На день Ангела любимой матушки сестры хотели ей сделать подарок: спеть евангельскую стихиру святой равноапостольной Марии Магдалине. Вот только басы старенькие «не тянули». И вдруг Светлана Ивановна Романенко, преподаватель регентской школы при Московской Духовной академии, говорит: «Я знаю такую девочку, которая поет басом». У меня-то было меццо-сопрано, но очень сильно хотелось попасть в монастырь – пришлось идти учиться на басы. В Пюхтицах была удивительная монахиня – мать Августа. Она пропела на клиросе басом 80 лет. Пришла в обитель 9-летней девочкой, игумения ее оставила. Так что школа у меня замечательная! В общем, получаю телеграмму такого содержания: «Приезжай пожалуйста Ригу срочно» (знаки препинания и предлоги в телеграммах отсутствовали). Матушка Варвара посоветовала съездить, затем получить российский паспорт (как раз накануне Олимпиады-80 в Москве проходил обмен паспортов). Ведь с российским паспортом прописаться в монастыре было несколько проще. Спела я в Риге стихиру. Игумения Магдалина неожиданно сказала: «А я тебя возьму в монастырь». Честно говоря, после этих слов в душе появилась не радость – испуг появился, потому что в сердце были только Пюхтицы. Уехала я из Риги. Но оттуда написали письмо моему духовному отцу в Троице-Сергиеву лавру архимандриту Науму (Байбородину), и по его благословению я вернулась в Прибалтику.
Там, в Троице-Сергиевой обители, Вы приняли иноческий постриг, затем монашеский?
Да. В иночестве меня нарекли в честь святой равноапостольной Марии Магдалины. В монашестве – в честь святой праведной Тавифы, поднятой Господом из гроба к земной жизни через святого апостола Петра. Тавифа – это было как раз то имя, о котором я мечтала с отрочества! В 14 лет я умирала. Известный профессор Евгений Антонович Вагнер, создатель крупной хирургической школы, вынес приговор: сделаем операцию – девочка умрет. Не сделаем – результат будет тот же... Однако Господь меня воскресил. И когда я стала читать Евангелие – уже с пониманием, – когда дошла до 9-й главы Деяний апостолов, то спросила у мамы, почему меня Тавифой не назвали. Она сказала: «Откуда мы знали, что ты будешь умирать?» Тамарой меня назвал папа в честь медсестры, спасшей его на фронте ценой своей жизни. Сама погибла, а бойца спасла. Папа прошел всю войну, вернулся домой, но в 42 года он умер от инфаркта, и мама одна нас растила, троих детей. Потом я узнала, что во время моей смертельной болезни столько верующих в нашем городе молилось «о болящей девице Тамаре»!
Имя «Тавифа» крепко засело в памяти. Как-то состоялся разговор с одной медсестрой, не совсем для меня в то время понятный. Точнее, совсем непонятный. Она сказала: «Знаешь, есть такие люди, которые постоянно носят черную одежду». – «А что, у них постоянный траур?» – «Да, по ветхому человеку. Может, в будущем, если ты будешь жить, подражая святой Тавифе, жить для людей, ты примешь второе Крещение и тебя назовут Тавифой». Когда я поступила в Рижский монастырь, правящим архиереем Латвии был митрополит Леонид (Поляков). До этого Владыка возглавлял другие кафедры Русской Православной Церкви, и одно время – Пермскую. Матушка Магдалина сказала ему, что в монастыре есть пермячка. И вот Владыка служит у нас в первую Неделю Великого поста, а меня поставили читать 18-ю кафизму. Тяну басом – Владыка поворачивается и внимательно на меня смотрит. После службы он спрашивает: «Так ты и есть та самая Тамара, о которой вся Пермь молилась?» Утвердительно киваю и тороплюсь рассказать ему про свое восприятие истории с воскрешением праведной Тавифы. И вот радость: при монашеском постриге получаю имя святой, которая по понятным причинам мне особенно близка. Часто в моих воспоминаниях о том времени матушка Магдалина и владыка Леонид стоят рядом, потому что это был незабываемый духовный дуэт подвижников веры, старавшихся в период государственного атеизма заложить основы возрождения православной жизни в стране.
Матушка приучала нас к молитве и послушанию
Нельзя не вспомнить, что матушка Магдалина воспитала 14 игумений для других монастырей. В статье, посвященной настоятельнице Казанской Амвросиевской ставропигиальной женской пустыни Шамордино игумении Никоне (Перетягиной), Царствие ей Небесное, есть такие трогательные слова: «В рядовых буднях той поры никто не видел в духовных чадах приснопамятной матушки Магдалины (Жегаловой) будущих игумений, между тем как им, подобно птицам, предстояло в очень скором времени разлететься по всей России – поднимать из руин и запустения многочисленные женские монастыри, ждущие своего часа». Вы с матушкой Никоной тоже, подобно птицам, улетели в Россию восстанавливать разрушенные обители...
Я-то как раз попала сюда по подсказке матушки Никоны, о чем поведаю позже. Сейчас же хочу вспомнить, как матушка Магдалина нас духовно воспитывала, примиряла, смиряла. В самом начале случился у меня инцидент, о котором даже стыдно вспоминать. Не стану подробно его описывать, скажу только: чувствуя себя совершенно правой, я высказала серьезную претензию келейнице матушки инокине Вере. И хотя меня назначили трапезницей, ушла из трапезной и заперлась в своей келии. Приходит матушка, спрашивает, где трапезница. Благочинная объясняет ей ситуацию. Что делает матушка? Наказывает своей келейнице идти ко мне и просить прощения. Бедная мать Вера стучит в мою келию – келию послушницы, еще не одетой в рясофор, – и просит прощения. Отвечаю сердито: «Бог тебя простит, а я тебе дверь не открою!» Потом сижу и думаю: как нехорошо поступаю! Какой позор! Прихожу на правило – бух настоятельнице в ноги: «Матушка, простите меня Христа ради! Я не права!» Она говорит: «Ну, хорошо, что ты это осознаешь». Затем у матери Веры я искренне попросила прощения.
Матушка Магдалина старалась всех нас примирять. Когда же мы в силу своей молодости и духовной неопытности совершали поступки, «достойные» епитимии, тут уж она не скупилась на «раздачу поклонов». Однажды сидим на клумбе среди цветочков и просим будущую игумению Шамординской обители мать Никону рассказать какую-нибудь смешную историю. Уж очень искусно она их рассказывала! Слушаем ее, хохочем вовсю. И это – напротив архиерейского дома! Владыка Леонид приоткрыл шторку, поглядел и позвонил игумении: «Матушка, у вас что там – комсомольско-молодежная бригада или монашествующие на клумбе несут послушание?» Матушка хохотушкам по 300 поклонов назначила. Причем это был еще минимум. Могла дать больше. Сегодня вспоминается главное: она приучала нас к молитве и послушанию. И мы старались жить так, как она говорила нам во время частых бесед после вечернего правила, сама во всем показывая пример истинного монашества, монашеского делания.
Что касается послушаний, их у меня хватало: была водителем – возила на «Волге» матушку и митрополита; была экономом – закупала и выдавала продукты; была регентом, уставщиком и фотографом. С фотоаппаратом «Зенит-11», практически, не расставалась. Фотографировала и с помощью фотомонтажа делала открытки – Пасхальные и Рождественские. Мы жили в келии с матерью Феодосией (сейчас она – казначея в Дивееве). Открытки приходилось делать по ночам, поскольку днем не до того было. Как-то мать Феодосия заявляет: «Сейчас пойду к матушке и скажу, что это нереально – столько послушаний выполнять!» – «Не смей! – говорю ей. – Коль матушка дала мне эти послушания, я обязана их выполнять!»
Только один раз я попыталась ослушаться матушку-настоятельницу, причем выразила это в категоричной форме. Услышав совершенно неожиданную для себя новость (что меня направляют в распоряжение правящего архиерея Владимирской епархии для восстановления разрушенного монастыря), я решительно сказала, мол, никуда отсюда не уеду – быть игуменией не собираюсь, мне это совсем не надо. В голове словно вспышка произошла: незабвенная матушка Варвара из Пюхтиц и матушка Магдалина – это такие вершины! А из меня, простите, какая игумения? Вдруг матушка Магдалина как стукнет кулаком по столу: «Я тебе сказала: умри на послушании!» – «Благословите умирать!» – произнесла я. Услышала я ключевое слово – «послушание», и вопрос был решен.
Об облавах на «монастырек» и возрождении монашеской жизни
Как поучаствовала в Вашем назначении сюда, на Владимирскую землю игумения Никона (Перетягина)?
Она уже была назначена в Шамординскую обитель и часто ездила к наместнику Оптиной пустыни архимандриту Евлогию. После того, как он стал правящим архиереем Владимирской епархии и надумал открывать монастырь в Муроме, однажды в раздумьях спросил, кого бы можно было сюда поставить. (Чтобы, позже напишет Владыка в предисловии к нашему фотоальбому-летописи, изданному к 20-летию возрождения обители, насельницы смогли не по-женски провернуть здесь гору дел). Матушка Никона назвала ему мое имя, только предупредила, что вряд ли меня отдадут. Привела пример: от правящего архиерея из Краснодара архиепископа Исидора (нынешнего митрополита, возглавляющего Кубанскую митрополию) два года подряд приезжали, просили направить мать Тавифу в южные края, однако игумения отвечала отказом. Но после кончины владыки Леонида на кафедру заступил епископ Александр (Кудряшов), хорошо знакомый с владыкой Евлогием. И когда владыка Александр услышал просьбу собрата-архиерея отдать монахиню Тавифу для возрождения Муромского монастыря, сразу же согласился, написал матушке Магдалине распоряжение. Что ж, матушка и нас приучала к беспрекословному послушанию – полному отсечению своей воли – и сама тоже беспрекословно подчинялась правящему архиерею. Вот и прозвучало из ее уст: «Я тебе сказала: умри на послушании!» Что было дальше? Попала я в распоряжение владыки Евлогия. Дал он машину, икону Пресвятой Троицы и благословил нас с матушкой Никоной отправиться в Муром. Мы приехали, прошли через какую-то дыру в стене, заменявшую ворота. Я в удивлении воскликнула: «А где тут монастырь?» Матушка Никона ответила: «Тебе его надо восстанавливать!» Тогда на этой территории жило 43 семьи. Причем начальник милиции рассказывал, что, если надо было поймать преступника, делали облаву на «монастырек» – так называли в городе это криминальное место, где почти открыто гнали самогон, устраивали пьяные оргии. Здесь бесследно мог исчезнуть человек – войти сюда и не выйти.
С чего Вы начали?
Мне часто задают этот вопрос. Я отвечаю: «С молитвы. По молитвам Господь все дает». Привожу своим собеседникам слова из Псалтири, которые объясняют, как может кому-то показаться, людские достижения: «Аще не Господь созиждет дом, всуе трудишася зиждущий» (Пс.126, 1). Приехала я сюда 22 мая, на праздник святителя Николая, а 26 мая в 1991 году был праздник Святой Троицы. Владыка Евлогий сказал: «Ну, обедницу там послужите». – «Нет, – говорю, – Владыка. Монастырь Свято-Троицкий, нужно служить по полному уставу, как положено». Мы малую вечерню с акафистом служили, Всенощное бдение с литией. Утром – молебен с водосвятием, Литургию. Крестный ход совершили. Потом у пришедших на богослужение людей спрашиваю: «А вы хотите, чтобы был монастырь в Муроме?» Бабушки сразу: «Конечно, хотим! Очень даже хотим!» Я им: «Давайте молиться!» Раздали всем акафисты, Псалтирь, всем дали читать по кафизме. Где-то с полгода они читали (полностью вычитывалась Псалтирь и 20 акафистов), пока в монастыре не образовалась монашеская семья. Затем мы сами стали читать Неусыпаемую псалтирь и акафисты.
Когда владыка Евлогий благословил меня написать устав для Муромского монастыря, за основу я взяла устав Пюхтицкой и Рижской обителей. Составляла и думала, что мне в жизни несказанно повезло. Пройти духовную подготовку в монастырях, сильных своими традициями, и встретить на своем пути двух всероссийских игумений, как многие называли матушку Варвару и матушку Магдалину, – это великая милость Божия!
В нынешнем году пять женских монастырей, которые возглавили монахини из Рижской Свято-Троице-Сергиевой обители, отметят 25-летие возобновления в них монашеской жизни. Наш – Свято-Троицкий в Муроме, Спасо-Преображенский в Чебоксарах, Серафимо-Дивеевский и Свято-Троицкий Макариево-Желтоводский в Нижегородской области, Успенский в Александрове. Также в этом году 10 октября – 20-летие со дня блаженной кончины нашей матушки Магдалины. И мы, игумении-«рижане», хотим поехать туда, поклониться могилке дорогой матушки, молитвенно отметить это печальное для многих монашествующих и верующих событие. Как-то собрались мы с настоятельницей Серафимо-Дивеевского монастыря игуменией Сергией (Конковой), настоятельницей Покровского Хотькова монастыря игуменией Олимпиадой (Барановой) и заговорили об этой дате. Мне пришла в голову идея усилиями пяти выше названных монастырей сделать общий фотоальбом, посвященный Рижскому монастырю и его шестой настоятельнице – матушке Магдалине (Жегаловой). Все этой идеей загорелись. Сейчас по электронной почте пересылаем друг дружке фотографии – у кого что сохранилось. Обсуждаем, советуемся. Хочется показать, каким был монастырь в нашу бытность, каким он сегодня стал.
Наказ Божьей Матери «построить монастырь южнее Суздаля»
В давние века здесь стоял кафедральный собор в честь особо почитаемых в Муроме и Рязани святых братьев-страстотерпцев Бориса и Глеба, затем появилась обитель Святой Троицы. Находясь в этом намоленном месте, Вы с сестрами, наверное, чувствуете, что окружены чудесами, постоянно творимыми Господом и Его великими угодниками?
Вся наша жизнь – это Божие чудо. И многие события в ней промыслительны. Об одном из явных чудес, свидетелями и участниками которого стали сестры обители, наши помощники и благодетели, я рассказала в книжечке небольшого формата, которую мы выпустили накануне 25-летия Муромского Свято-Троицкого монастыря. 18 июня 2005 года, в Духов день, мне под утро приснился сон: вижу в нем Матерь Божию с Богомладенцем на правой руке. Не икону, а Саму Матерь Божию. Ласковым голосом Она говорит, что мне надлежит построить монастырь южнее Суздаля. Я про себя подумала в тот момент: зачем мне еще монастырь? У меня есть подворье – одно, второе. Кроме того, предстоит восстанавливать уникальный шатровый храм, где, по преданию, стоял походный шатер Ивана Грозного, шедшего на Казань. Также в планах строительство Крестовоздвиженского храма на месте утраченной в 30-е годы прошлого века святыни, где преподобная Феврония Муромская приняла монашеский постриг. Столько масштабных дел на ближайшие годы – какой еще монастырь? Тогда Богомладенец спустился с рук Богородицы и пошел в мою сторону. От страха я потеряла сознание, то есть во сне со мной случился обморок. Когда очнулась (не проснулась, а очнулась), увидела, что Спаситель сидит у Пречистой Своей Матери на руке и очень строго на меня смотрит. Повторив слова о монастыре южнее Суздаля, Пресвятая Богородица стала удаляться на облаке в красивых лучах неземного света. На этом мой сон не закончился. Вдруг я каким-то образом оказалась в Суздале и стала спрашивать, не продает ли здесь кто-то кусок земли. Посоветовали обратиться к одному деду. «Ты что, монастырь решила строить?» – услышала я от него. Я поинтересовалась стоимостью участка, дедушка назвал сумму в три тысячи долларов. Прикидывая в уме, у кого можно попросить помощи, проснулась.
Долго Вам не давал покоя этот удивительный сон?
Пока не отыскала то самое место. Но прежде, чем что-то предпринять, написала отцу Науму в Троице-Сергиеву лавру. Батюшка рекомендовал молитвенное правило для сестер монастыря. Когда же мы по благословению владыки Евлогия стали восстанавливать Знаменскую обитель в Коврове (мне был поручен начальный этап ее восстановления), я начала расспрашивать местных жителей о возможном существовании в окрестностях в старые времена православных монастырей. Послушница Ольга (сейчас она инокиня Богородице-Рождественского подворья Дорофея) назвала такое место. Однако выбравшись туда зимой, мы, практически, ничего не увидели. А вот в следующую нашу поездку летом, накануне празднования памяти святой равноапостольной княгини Ольги, я сразу поняла, что это и есть тот участок земли, который привиделся мне во сне. Правда, выглядел он ужасающе. Раньше там базировалась МТС, поэтому земля пропиталась бензином, машинным маслом и была утрамбована колесами тракторов. Приметили мы в лесосеке заросший полуразрушенный храм, направились к нему. Рядом с храмом паслись домашние козы, а сам храм внутри оказался завален химическими удобрениями. На границе этого участка проживал местный фермер. Встретившись с ним, мы побеседовали о заброшенном участке. Представьте себе, он задал те же вопросы, что и дедушка в моем памятном сне. Фермер тоже поинтересовался: «Вы что, монастырь собираетесь тут строить?» А самое интересное, пожалуй, началось, когда мы взялись «копать» архивы. Нашли в них сведения об этом храме, построенном «в русском романтическом стиле». (Благочинный с удивлением мне сказал: «Шесть лет мимо ездил и не видел здесь церкви!»)
Но главное, я смогла понять, почему Матерь Божия дала Свой наказ мне. У этого места имеется прямая связь с нашей Троицкой обителью. Одной из основательниц и первой настоятельницей Владимирской женской общины, образованной рядом с населенным пунктом Дмитровский погост Ковровского уезда, была Александра Тагунова, младшая дочь уважаемого муромского купца. В возрасте 26 лет купеческая дочь поступила в Троицкий монастырь в Муроме, а спустя два с лишним десятилетия переселилась сюда к сестрам в Дмитровский погост и активно включилась в жизнедеятельность общины. Она обучала сестер грамоте, церковному пению, рукоделиям, вела энергичную хозяйственную деятельность. Сестры, в свою очередь, обучали грамоте детей, живущих в окрестных селах и деревнях. Впоследствии один из их «воспитанников» Андрей Шелепов уехал на Афон, где подвизался в Русском Свято-Пантелеимоновом монастыре 56 лет. Прочитав воспоминания игумена Афанасия (Шелепова) в небольшой книжечке из серии «Православная детская библиотека» и встретившись с его родственниками, проживающими в наших краях, я, наконец, поняла, почему мне приснилась Божия Матерь с Ее иконы Иерусалимской. Широко известной православному миру иконы, которую в соборном Покровском храме Пантелеимонова монастыря спускают на широкой бархатной ленте на всенощных бдениях по Богородичным праздникам и в воскресные дни по окончании вечернего богослужения. Афонит Афанасий (Шелепов) десятилетиями молился перед этим образом и, видимо, просил Пресвятую Богородицу о возвращении к молитвенной жизни той далекой русской общины, что помогла ему в отроческие годы обрести духовные крылья. Сейчас это Богородице-Рождественское подворье нашего монастыря, где восстановлен и освящен, казалось бы, безвозвратно утраченный и напрочь стертый из людской памяти храм в честь Рождества Пресвятой Богородицы. У нас есть подворья хозяйственного направления – с садами и огородами, скотным двором, а это место другого плана. Это место отдохновения для сестер. Следует сказать, что в прошлом веке из-за начавшихся революционных потрясений Владимирская община, готовившаяся получить статус монастыря, монастырем не стала. Как будет теперь? На все воля Божия. Сама Царица Небесная в свое время управит, быть ли здесь новой женской обители...
Матушка, Вы столько ценного, интересного рассказали и о перенесении в возрождавшийся монастырь честных мощей святых благоверных князей Петра и Февронии, и о монастырском пансионате «Надежда», где девочек готовят к будущей самостоятельной жизни как хозяек, способных вести домашнее хозяйство, воспитывать детей. Поведали о чудесных случаях чадорождения у отчаявшихся родителей, молитвенно воззвавших к святым Петру и Февронии. Но это уже тема следующего интервью с Вами.
Да, и его можно подготовить к 8 июля. В этот день Православная Церковь совершает память святых Петра и Февронии, которые с древних времен считаются покровителями семьи и брака. Любовь и верность этих Муромских чудотворцев стали главными символами нового общероссийского праздника, отмечаемого в нашей стране с 2008 года, – Дня семьи, любви и верности.
***
Игумения Тавифа благословила сестер ознакомиться с сохранившейся, к счастью, дореволюционной монастырской летописью и неукоснительно продолжать ее в наши дни. В результате к 15-летию возрождения обители, затем к ее 20-летию издательством Свято-Троицкого монастыря в Муроме были выпущены прекрасно оформленные фотоальбомы-летописи. (Сейчас такой труд готовится к 25-летнему юбилею). Указав в предисловии ко второму изданию, что Троицкий монастырь является самым большим и благоустроенным женским монастырем во Владимирской епархии, Высокопреосвященный владыка Евлогий написал пять лет назад: «Есть в обители неутомимые труженики добра, начиная с первых ее лиц, которые всё чувствуют и которыми все вдохновляются. Их отличает жертвенность во всём, большом и малом, бескорыстность душ – всё то, что составляет истинный нимб Православия как высшей религии мира». В то время из Владимирской епархии еще не были выделены Муромская и Александровская (это произошло летом 2013 года). Но и к сегодняшнему дню в полной мере можно отнести слова архипастыря о стабильности большого женского монастыря в Муроме, где неутомимые труженики добра молитвенным деланием, возрождением и укреплением монашеских традиций стараются соединить грубо прерванную связь времен.
Беседовала Нина Ставицкая
Фотограф: Владимир Ходаков
(также представлены снимки из архива монастыря)
Новости
Публикации
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ
