На вопросы корреспондента «Монастырского вестника» ответил игумен Серафим (Котенёв), благочинный Юрьев-Польского монастырского округа, секретарь Александровской епархии по монастырям и монашеству, настоятель Свято-Успенского Космина монастыря в селе Небылое.
Отец Серафим, расскажите о себе, о Вашем пути в монастырь.
Родился в 1966 году в микрорайоне Матвеевское города Москвы. Детский садик под окном, школа 42-я – через дом. МГУ, где продолжил учебу – через речку Сетунь. Окончил вуз, затем два года аспирантуры. Но аспирантуру я не закончил. Со второго года приехал сюда, в Юрьев-Польский район, в село Новое. Тогда здесь служил удивительный старец, с которым меня совершенно случайно свели знакомые, – схиархимандрит Гедеон (Абрамов).
Когда я впервые подошел к нему на исповедь, он вдруг сказал: «Приезжай, я тебя постригу, и ты будешь здесь после меня». Так и случилось. В 1990 году я переехал в село Новое, на следующий год он меня постриг с именем Серафим. Там и жил при старце до его кончины.
Служил он удивительно. Уходил в храм в одиннадцать вечера. Мы приходили в половине второго ночи. Служба продолжалась до трех-четырех часов дня. И так несколько раз в неделю.
Меня рукоположили в конце 1993 года, и служить я начал, когда отец Гедеон уже не мог. Вскоре батюшка скончался, мы его там же и похоронили, а я остался на его месте. Через год там уже действовал Свято-Никольский женский монастырь. Так я оказался священником в женском монастыре. Единственным. Все скромно: храм и домики, где жили сестры. Служил до середины 2001 года, до своего назначения настоятелем Свято-Успенского Космина монастыря в селе Небылое. Здесь служу по настоящее время.
Что представлял собой монастырь, когда Вы сюда приехали?
Вид-то он, в общем, сохранил, реставрация конца 1980-х годов оставила его в достаточно хорошем состоянии. Основной корпус под крышей, отопление центральное, советское еще, угольное. Территория, хоть и не полностью, но огорожена. Посредине деревянная звонница, на ней несколько колоколов. Один действующий храм – Спасский. Никольский стоял тогда без пола, без отопления, с треснувшими стеклами в окошках, готовился к ремонту. Успенский собор... К нему даже не прикасались. Без окон, без дверей. Только птиц гурьба.
Три-четыре человека братии было в монастыре и немного трудников. Потихоньку начали восстанавливать. Хорошо, что стояла середина лета: отопление текло, пришлось срочно все чинить, топлива не было. Точнее, машина угля лежала, но здесь полтора вагона – около девяноста тонн уходило за зиму. Ни сараев, ни хозпостроек, ни транспорта, ни доски, ни гвоздя, ни кирпича. Маленький огородик, правда, был вскопанный, где-то с сотку. Для начала 2000-х годов все обычно. Ремонт, хозяйство, постройки... Благо, посторонних пользователей в монастырских зданиях не было, все наше. Потихоньку начали открывать храмы, отбивать территорию, какую получалось, – свою, историческую. В селе приобрели домик, где могли останавливаться миряне. Служить старались часто.
Батюшка, Вы пришли в этот монастырь сразу игуменом. Откуда черпали опыт? Может, старец вам рассказывал?
К игуменству никто нас не готовил, к сожалению. Никаких школ, никакой практики не было. В женском монастыре, где я служил, в основном, понял, чего делать не надо, и как с людьми обходиться не надо. Остальное приходилось додумывать самому. Первоочередные задачи и так видны. Надо не замерзнуть зимой, надо, чтобы братия не разошлась из-за отсутствия пропитания. Надо, чтобы службы не прекращались: если нет ни просфор, ни вина, то при всем желании не отслужишь. Кто будет петь, кто читать…
Сейчас Вы, слава Богу, отстроились. Как проходит день у братии?
Устав типовой. Его в свое время епархия разрабатывала совместно с нами. Подъем в половине шестого, в шесть утренняя молитва с полунощницей – до семи, для всех обязательная. Потом священник, алтарник, клиросный остаются продолжать богослужение, остальные расходятся на послушания. После утреннего богослужения, примерно часов в одиннадцать, трапеза. Потом отдых и послушания до вечера. В пять часов вечернее богослужение. После него опять трапеза, отдых на часик. В восемь собираемся на монашеское правило – трехканонник с акафистом. По окончании – крестный ход внутри монастыря. Затем сон.
А как получает образование братия? Не все же заканчивали семинарии перед постригом.
Обязательным является обучение на заочном отделении Владимирской Свято-Феофановской духовной семинарии. У нас учатся все, даже послушники. Трое уже окончили семинарию, остальные ездят раз в полгода на неделю на сессии во Владимир. Там хорошие условия проживания при монастыре. Кто-то учится с удовольствием, кто-то с трудом. Но стараются. Польза есть, ведь в монастырях иногда происходят очень большие потрясения от невежества, незнания элементарных вещей.
Вы приняли постриг на излете советских времен. А что сегодня? Что-то изменилось в ищущих иноческого жития? Что важно для монаха? Вы же не всех принимаете в монастырь?
По человеку сразу видно, с какими он целями пришел. Есть те, кто приходят поработать за деньги. Это наемные рабочие. Другие приходят поработать, но ничего особо не требуют. Тогда смотришь, чего они хотят и как себя ведут. Если к храму равнодушны, от курения не отказываются, то понятно, что и с братией связывать свою жизнь не желают. А если человек приходит с верой, желанием послужить Богу, он и вредные привычки, если имел, оставляет, и к храму относится с любовью, регулярно посещает богослужения. Мы таких стараемся в корпус переселить поближе к братии, отделить от чуждой среды. И внимательно смотрим на человека. Два-три года положен искус испытательный. Это правильно. Сейчас в монастыри приходит много случайного народу.
Монастырь – не только место спасения, но еще и огромное хозяйство. Как игумену, заботясь о хозяйственных нуждах, не превратиться в менеджера?
Я не знаю, может, я уже и превратился? Со стороны виднее. Затягивает, конечно, вся эта рутина. Менеджер по-русски как будет?
Управленец, хозяйственник.
Хозяйственник? Это необходимость. Исторически настоятели всегда были хозяйственниками. После святителя Митрофания Воронежского, который возглавлял нашу обитель до перевода на Воронежскую кафедру, остались описи огромного количества вещей, строительных материалов – целые склады кирпича и пр. Даже седло для верховой езды было у святителя... Все десять лет своего игуменства он строил, и не стал всего лишь хозяйственником. Стал святым. Великим святым. Чудотворцем.
Какие монастырские послушания требуют выхода в мир?
Детское образование, например. При монастыре, при подворьях Юрьев-Польского района, есть пять воскресных школ. В образовательном процессе задействовано около десяти учителей. Женщины, в основном, ведут в общеобразовательных школах основы православной культуры, имеют большой педагогический стаж: двадцать пять-тридцать лет. И сейчас в воскресных школах обучают детей. По спискам у нас человек сто семьдесят детей.
У монастыря была задача: подготовить помещение, найти деньги на зарплату учителям, оборудовать классы партами, оргтехникой, досками, учебно-методическими пособиями.
Что еще? Социальная работа. У нас в селе Небылом есть отделение милосердия при Небыловской больнице. Там человек тридцать престарелых.
Заботимся и о детях-инвалидах. Десять-двенадцать человек инвалидов с детства. В детский садик на Рождество, Пасху подарки обязательно привозим.
Вы занимаетесь и епархиальной комиссией по монашеству. В епархии достаточно монастырей?
Владимирская митрополия на первом месте в России, насколько мне известно, по количеству монастырей. Их у нас около тридцати. Монастыри хорошо благоустроены, духовный их уровень достаточно высок. Острой необходимости открывать новые нет. Все исторические монастырские комплексы, которые были возведены до революции, сейчас уже обжиты или пребывают в стадии восстановления.
Вам приходилось служить в женском монастыре и возглавлять мужской. Есть ли свои особенности у мужских и женских монастырей?
У монахинь узкий круг общения, есть игуменья, которая о них заботится, а если еще имеется хороший духовник, который любит, жалеет и утешает сестер, – это вообще идеально. В такой среде они могут жить до самой старости. В мужских монастырях монахам необходимо предоставлять возможность для реализации собственного потенциала, создавать условия для развития творческих сил, иначе появляются брожения, нестроения, которые могут привести к тяжелым последствиям и в духовной жизни. Игумену обязательно надо стараться понять, как братия хотят реализовывать себя. Если это получается, то монахи чувствуют себя в монастыре и нужными, и значимыми.
В монастыре Вам приходится совмещать игуменство с духовничеством. Получается ли нести двойную нагрузку?
В наших монастырях редкость, чтобы кроме настоятеля еще и духовник был авторитетным. Пять монастырей в епархии, духовника кроме игумена нет ни в одном. Другое дело, что есть братия духовно настроенные, благоговейные, благочестивые. К ним обращаются, с ними советуются. В монастыре можно назначить эконома, казначея, благочинного. А духовник – это другое… Духовника не назначишь.
Беседовал Михаил Владимирский
Публикации
Доклады
Монастыри
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ
