В Иоанно-Богословский мужской монастырь, что в селе Пощупово Рязанской епархии, приезжают не только паломники. Здесь бывают и те, кто стремится с Божией помощью побороть свои вредные привычки: пагубное пристрастие к алкоголю, наркотикам, игромании… Расстояние – не помеха. Среди трудников бывали даже жители Дальнего Востока и Сахалина. О том, какие сложности встречаются на пути воспитательного процесса, нередко приносящего ощутимые духовные плоды, и других аспектах монашеской жизни мы говорим с настоятелем обители, игуменом Исаакием (Ивановым).
Не рассредоточиться за «лесом послушаний»
Батюшка, хорошо известно, что Иоанно-Богословский монастырь наших дней последовательно, из года в год, ведет социальную работу, избрав несколько направлений. Осознаёт ли братия, что выход в мир, окормление страждущих должны совершаться не в ущерб монашескому деланию?
Я постоянно напоминаю себе и другим, что что бы мы ни делали – занимаемся ли монастырским хозяйством, встречаем ли многочисленных паломников, окормляем ли заключенных, проводим ли беседы с учащимися филиала железнодорожного техникума или пациентами реабилитационного центра наркозависимых, – это все не основное. Эта работа или деятельность должны стоять на втором месте, поскольку за «лесом» своих послушаний монашествующий может рассредоточиться, рассеяться, потерять нить связи с Богом, а он обязан каждую минуту помнить о главном – ради чего пришел в монастырь. , В первую очередь – чтобы ко Христу приблизиться и укрепить свою связь со Спасителем, оживляемую молитвой. Молитвой уединенной, молитвой соборной, чтением святых отцов. Во время вечернего правила у нас всегда читается что-то из святых отцов, что-то из Пролога – поучения о молитве, о духовной жизни. Поучения читают и на уставных трапезах, то есть во время обеда и ужина. (В 16.00 у нас неуставная трапеза, необязательная для всех, но кто из братии хочет попить чаю и немного пообщаться, собираются на нее). Что касается житийной литературы, то выбор чаще всего падает на жития монашествующих общежительных обителей, чьи жизнеописания и наставления близки к нашему образу жизни и им можно следовать. Хотя иногда читаем и жизнеописания древних подвижников – пустынников и затворников, которые несли суровые подвиги, чтобы увидеть, насколько мы немощны и далеки от идеалов. Читаем преподобного Иоанна Лествичника, авву Дорофея... Из современных подвижников – старца Паисия Святогорца, святого праведного Иоанна Кронштадтского. В праздники читаем проповеди святых отцов на разные темы – святителей Иоанна Златоуста и Василия Великого, преподобного Ефрема Сирина и других учителей Церкви. Казалось бы, что могут дать 15 минут чтения во время трапезы? Но 15 минут в обед после службы, 15 минут вечером – полчаса «набегает» каждый день. А сколько это за месяц? А за год или за пять-десять лет? Конечно, мы рекомендуем монашествующим и в келье читать, но даже если кто-то не успевает или не радеет о келейном чтении, все равно то, что он слышит на уставных трапезах, запечатлевается в его сердце, становится весомым духовным багажом.
Возвращаясь к вопросу о социальном служении монастыря, какие ключевые направления Вы можете назвать?
Духовник обители игумен Сергий (Гайдук) уже более 10 лет окормляет заключенных мужской колонии в поселке Стенькино под Рязанью. На территории этого исправительного учреждения находится приписной к нашему монастырю храм в честь иконы Божией Матери «Взыскание погибших». Отец Сергий и еще два иеромонаха ездят туда по очереди. Также игумен Сергий окормляет сестер Солотчинского Богородице-Рождественского женского монастыря. Там служат клирики из белого духовенства, вот он им помогает. Учащиеся филиала железнодорожного техникума (в большинстве своем это сироты или ребята из неблагополучных семей) рады видеть наших монахов и послушников, которые стараются регулярно приходить к ним с беседами. Чаще других туда ходит иеромонах Мелхиседек (Скрипкин), несмотря на его разросшийся «лес послушаний». Недалеко от нас находится реабилитационный центр наркозависимых мужчин и женщин, куда также зовут священника для беседы. Посещает центр иеромонах Николай (Клубникин) с кем-то из послушников. Это частное учреждение. Его руководство, судя по всему, понимает, что именно православные священнослужители могут помочь их подопечным переосмыслить жизнь, указать путь духовного исцеления. И, конечно, особый акцент мы делаем на работе с трудниками, которых в монастыре на протяжении года в среднем проживает около 30 человек.
Прежде, чем перейти к теме трудников, хотелось бы услышать от Вас несколько слов о монастырском хозяйстве и приеме паломников, поскольку это, вероятно, тоже ложится на плечи братии?
Если говорить кратко, у нас более тысячи гектаров земли, засеваемой тремя видами зерновых культур: пшеницей, ячменем, овсом и одним видом бобовой культуры – горохом. На ферме 110 голов дойного стада и 200 с лишним голов молодняка. На пасеке 70 пчелиных семей. В квасной мы изготавливаем квас, в молочном цеху перерабатываем молоко, в пекарне печем хлеб. Для себя и на продажу. Разумеется, объем большой, поэтому привлекаем несколько десятков наемных рабочих. А паломников в среднем за год бывает более восьми тысяч. Кто-то из братии проводит для них экскурсии по монастырю – двум большим соборам и нескольким малым церквям. Монахи в священном сане исповедуют богомольцев. Братии в монастыре 25 человек, нагрузка на всех ложится большая.
«Без дисциплины никак не обойтись…»
Впечатляющие цифры Вы привели, отче. Впечатляет и число трудников. Но ведь разные люди среди них попадаются: одни нацелены на борьбу со своими страстями, другим попросту негде жить, а значит, им всего-то и надо перезимовать в теплом месте! Не вносят ли они диссонанс в строй монастырской жизни?
Здесь важно понимать, что трудники не должны своим – далеко не всегда положительным примером – влиять на монахов. Это монашество своей солью должно осолять мир. Вот и стараемся держать баланс между монашествующими и трудниками. Смотрим, чтобы среди трудников не было ни воров, ни дебоширов, ни ябедников, ни революционеров.
Вы имеете в виду оппозиционеров?
Да-да, такие тоже встречаются. Вроде бы человек приехал с благими намерениями, его поведение нареканий не вызывает: не пьет, не курит, в храм ходит. Но все ему не так! Монахи здесь не такие, место здесь плохое, устав не тот, служат неправильно! Постоянно находит, к чему придраться. В конце концов мы ему говорим: «Иди ищи место лучше. Найдешь, слава Богу. А не найдешь, тогда узнаешь, что причина в тебе». Иные, пройдя через скорби, начинают это понимать, смиряются, и все у них налаживается. Другие смиряться не хотят… Добавлю, что приходят к нам и после тюрьмы. Находились из их числа желавшие установить в монастыре свои тюремные порядки, по которым они прожили 10 или 20 лет в заключении и были, возможно, какими-то – в кавычках – авторитетами. Они полагали, что монахи – люди недалекие, у монахов одно сплошное послушание, так что, мол, пусть нас слушаются, а мы будем «рукой водить» – руководить. В итоге все получалось по-другому. Даже среди трудников встречались люди, глубоко понимающие суть монашеской жизни, которые начинали объяснять «авторитету»: «Слушай, брат, ты тут не уживешься. Ты сюда не за тем пришел, чтобы подчинять других. Либо подчиняйся общему уставу, которому и сами монахи подчиняются, либо до свидания!»
Много лет, то есть с начала возрождения монастыря, мы проводим воспитательную работу с трудниками и за это время убедились, что без строгой дисциплины никак не обойтись. Если давать послабления, то нормальные люди просто не смогут здесь быть. Шли мы методом проб и ошибок. Например, в какой-то период монастырское руководство решило вступить на путь послаблений. Озвучивались мысли: «Ну, зачем так строго подходить? Давайте простим, что они немножко выпили. Давайте простим, что подрались». Но скоро пришло понимание, что это не великодушие и вовсе не христианское прощение. И мы осознали, что безнаказанность порождает куда большие беззакония. Те, кто хотел приблизиться к духовной монашеской жизни и вдруг увидел, что тот или иной трудник пьянствует, дерется, совершает дурные поступки и при этом все ему сходит с рук, начали разбегаться. Пришлось решительно пересмотреть свою позицию.
Иными словами, закрутить гайки?
Я бы не стал так говорить. Бывает, человек, искалеченный неправильной жизнью, оступился – только это вовсе не значит, что нет ему прощения. Его вразумляют, но не прогоняют. Могут, например, отлучить от нашего братства на месяц, предложить поехать домой и подумать о своем поведении. Коль он в течение этого срока одумается и вернется с желанием ревностно потрудиться ради спасения своей души, мы его примем обратно.
Подчинение? Да. Но добровольное!
Отец Исаакий, на какой период трудники обычно приезжают?
Тут среднестатистические данные вывести невозможно, потому что разный контингент – отсюда и разные сроки. Людям, не обремененным тяжелыми страстями (пьянство, наркотики) хватает одной-двух недель, чтобы вдохнуть глоток свежего воздуха и вернуться в мир с новыми силами и желанием жить по-христиански. Так, например, раб Божий Николай из Германии едет в свой отпуск не куда-нибудь на Канары или на Майорку, где, согласно опросам, немцы любят отдыхать. Русский по национальности и главное – по состоянию души – Николай каждое лето приезжает на две недели в Иоанно-Богословский монастырь. В Германии он давно обосновался со своей семьей, там он работает водителем грузовика, а у нас охотно трудится на любых послушаниях, выполняет любую работу, на какую благословляет его комендант. И, бывает, плачет от радости и умиления, что Господь снова дал ему возможность провести отпускные дни в этом прекрасном намоленном месте. Другая категория – те, у кого имеются серьезные проблемы с вышеназванными страстями. Вот они добровольно (подчеркиваю это слово!) обязуются пробыть здесь не менее года. Мы пробовали и другие варианты: разрешали такому человеку прожить в обители месяц, два, но это не давало положительных результатов. Или их было крайне мало. Месяц, два, три, четыре – это не срок для борьбы с тяжелыми страстями. К слову, сильно злоупотребляющим алкоголем предлагается пролечиться в наркологическом диспансере в Рязани (есть государственная дотация, позволяющая пройти лечение бесплатно в течение трех недель) и оттуда со справочкой – сразу к нам.
А год пребывания в монастыре что-то давал?
После года результаты были. У нас не тюрьма, у нас монастырь, куда все приходят добровольно – и монашествующие, и трудники. Поэтому если человек принимает условия нашего общежития, значит он добровольно, но подчиняет себя. Не правда ли, любопытное словосочетание: добровольное подчинение? Тем же методом проб и ошибок мы долго искали оптимальный вариант, который бы гарантировал то, что духовная жизнь трудников будет теплиться. Наш духовник игумен Сергий (Гайдук) подвизается в обители более 20 лет, я здесь шестой год, и за это время мы перепробовали многое. При этом не кидались из стороны в сторону, так как понимали: на живую резать нельзя. Был период, когда, не очень сильно требуя, мы нацеливали трудников на то, чтобы они приходили в 5.30 на утренние молитвы и отстаивали хотя бы часть монашеского правила. Но вскоре стало очевидным: эти люди не смогут полноценно трудиться до вечера. Монаху выделяется время в середине дня на келейное правило, чтение духовной литературы и, может быть, небольшой отдых. У трудника не всегда такая возможность появляется. Кроме того, от человека, который не жил системно, требовать высшей духовной меры невозможно. В результате наших поисков сформировались минимальные требования – обязательные и посильные. Ежедневно приблизительно с 20. 00 до 20.30 все трудники должны быть в храме на вечернем правиле. Причем на каждом вечернем правиле священнослужители могут поисповедовать желающих. Хотя бы раз в неделю наши подопечные должны исповедоваться и раз в месяц – причащаться. Коль ты живешь в монастыре, ты должен следить за своей духовной жизнью! Раз в неделю игумен Сергий (Гайдук) или инок Афанасий (Синявский) проводят с ними беседы на духовные темы. Иногда подключается и монах Прохор (Пожарницкий). Спектр тем широкий – от объяснений церковных Таинств, Евангелия и литургической жизни до бесед на исторические темы. Нередко возникают и беседы и на житейские темы, когда человеку хочется услышать трактовку какого-либо события из повседневной жизни в свете евангельских заповедей. Беседы глубокие, живые и доверительные. Раз в неделю трудники обязаны посещать Литургию. Это я говорю о тех, у кого нет мысли о принятии монашества. По возвращении домой они трудятся в какой-либо сфере, на светской работе, стараясь быть порядочными честными христианами. Третья категория – люди, нацеленные на то, чтобы монастырь стал для них родным домом. Их мы по возможности селим вместе, потому что они одного духа. И приветствуем желание будущего монаха выстаивать утреннее и вечернее правило полностью, подтягиваясь к братии. Но восхождение таких трудников по ступенькам духовной лестницы – тема объемная, заслуживающая отдельного разговора.
***
Инок Афанасий (Синявский) со всей искренностью сказал, что свое новое послушание – коменданта гостиницы трудников – он воспринял как сильный удар. Бывший военный, ступив на иноческую стезю, был настроен на другое, поскольку проникся духом монастыря с его древними традициями, с обилием православных святынь и готовился к усиленной молитве, думая, что и послушание будет соответствующим. А тут вдруг – работа с мирскими людьми! Предстоит определять этому непростому контингенту послушания (кого – на уборку территории обители или возле святого источника отправлять, кого – в молочный цех, квасную, пекарню, на пастбище летом и на скотный двор зимой). И психологию знать надо, чтобы не было срывов и воспитательный процесс не буксовал. Прошло время. Отец Афанасий, по его признанию, явственно ощутил: когда бывает очень тяжело, то помогает Господь. Приходящая в особенно сложные моменты (и всегда своевременно!) помощь Божия вызывает у него чувство такой сильной благодарности, что теперь он говорит: «Слава Богу за все».
Беседовала Нина Ставицкая
Фотограф: Владимир Ходаков
Также представлены снимки из архива монастыря
Монастыри
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ
